ОБЕЗЖИРЕННАЯ АДЯ

(ОТРЫВОК)

Из открытого настежь окна второго этажа вылетел кусок сырого мяса. Сделав в воздухе сальто-­мортале, кусок упал на лысину подходившего к магазину дяди. Раздался звонкий шлепок, и дядя присел от неожиданности. Задрал голову, увидел в окне румяную физиономию с косичками и даже затрясся от негодования. 

 — Ах, ты корова сорокавёдерная! — закричал он. 

Сорвал мясо с головы и, что есть силы, запустил обрат­но. Взвизгнув, физиономия с косичками исчезла. А мясо, описав дугу, угодило прямёхонько в проём окна. Но только не второго, а третьего этажа. 

— А­-а­-а!! — донёсся оттуда душераздирающий вопль. 

Казалось, кусок мяса если не убил, то наверняка кого­то покалечил. Озадаченный дядя поспешил скрыться за дверью магазина. А румяная девочка отпрянула от окна и схватилась за косички. 

— Я пропала! — отчаянно взвизгнула она, глядя на свою бабушку округлившимися глазами. 

— Нет, Аденька, — поспешила заверить старушка. — Пока мои руки держат поварёшку, ты не пропадёшь. 

— Бабушка! — взвизгнула ещё отчаянней Адя. — Ты не понимаешь! 

Прошмыгнула мимо удивлённой старушки и скрылась за дверью спальни… 

Думаю, что не только бабушка, но и вы, мои дорогие читатели, ничего не поняли. Следует пояснить: девочка Адя живёт с бабушкой Маней и кошкой Жалисой во втором эта­же уже известного дома. Бабушка души в Аде не чает. Моет за любимой внучкой грязную посуду. Убирает постель. Пылесосит в её комнате, мебель от пыли протирает. Чистит обувь. Стирает. Мусор выносит… 

— Аденьке некогда, — говорит старушка. — Аденьке учиться надо. 

А чтобы внучку здоровье не подвело, готовит ей разные сытные блюда, среди которых картошка фри с куриными окорочками и салат «оливье» с сардельками самые нежирные и малопитательные. А в придачу бабушка соору­жает многослойный бутерброд: с маслом, сыром, ветчиной и копчёными сардинками.Адя от таких угощений не отказывается — уплетает за обе щеки да ещё добавку просит с горочкой. И на каждую горочку кладёт толстый кружок вареной колбасы. А запивает большой бутылкой холодной кока­колы. В итоге растёт она румяной, щекастой и в остальном немало выпуклой. Её из­за этого даже в школе стали дразнить. Поэтому неделю назад Адя сказала: 

— Стоп! 

Вы, конечно, подумали, что девочка сказала «Стоп!» бабушке и решила сама мыть за собой грязную посуду, убирать постель, пылесосить, пыль вытирать, обувь чистить, мусор выносить и даже стирать свои вещи? Ничуть не бывало! Вот, что сказала Адя. 

— Я, бабушка, — заявила она, — сажусь на голодную диету. 

— Как это?! — испугалась бабушка. 

— А вот так, — тряхнула щеками Адя. — Буду ограни­чивать себя в питании. 

— Зачем? 

— А затем, что я толстая! 

— Да где же ты толстая? — ещё больше испугалась старушка. 

— А вот здесь, здесь и здесь! — потыкала в себя пальцем девочка. 

Бабушка Маня от этого совсем расстроилась. И решила, что надо спасать внучку. А то, чего доброго, доведёт она себя до истощения и, понятное дело, пропадёт ни за понюшку табака. Ведь в народе как говорят: пока толстый сохнет, худой сдохнет. 

С того времени стала бабушка ва­рить первые блюда понаваристей, а вторые — пожирней. И всё приговаривала: 

— А вот постный супчик, а вот кашка для похудения. 

С большим аппетитом Адя просидела на диете целую неделю. И вдруг обнаружила, что ещё больше располнела. Уходя в школу, стала на весы и за голову схватилась — поправилась на целый килограмм. Все уроки напролёт девочка невыносимо страдала. Особенно на контрольной по математике, к которой не успела подготовиться. Вернулась домой, чувствуя себя невыносимо толстой и никому не нужной двоечницей. А навстречу ей радостная бабушка. 

 — Аденька, — запела сладко ничего не подозревающая старушка. — Смотри, какой я тебе кусочек диетической свининки купила. 

И сунула ей в руки кусок сырого, прямо-­таки розового, мяса. Другая девочка смахнула бы горькую слезу и прошла мимо ничего не понимающей бабушки. Увы, Адя, несмотря на свой добрый характер, была девочкой порывистой. Такой порывистой, что, когда по вечерам с грохотом раскладывает диван, этажом ниже в магазине срабатывает сигнализация.Увидев в своих руках свинину, которая считается самым жирным видом мяса, Адя остервенела. 

— Бабушка!! — заорала она. — От твоей диеты меня распёрло, как тесто на дрожжах! 

 Дрыгнула ногой и выбросила мясо в открытое окно. Мясо сделало в воздухе сальто­мортале и… И дальше вы знаете. 

Теперь самое время узнать, кого покалечил или даже убил этот злополучный кусок в третьем этаже. Самое время, но наберитесь терпения. Потому что именно в этот миг дверь магазина открылась, и на улицу выбрался стукнутый десятью минутами ранее дядя. С опаской посмотрел на окна и вздохнул с облегчением — дом не подавал признаков жизни. Тогда дядя достал пачку сигарет. Прочитал на одной стороне: «Курение смертельно опасно»; на другой: «Запись на кладбище по средам и пятницам», вздохнул печально и закурил, невзирая на предупреждения. Но, как только первое колечко ядовитого дыма устремилось к небесам, с небес обрушилось наказание. Вернее, не с небес, а из окна третьего загадочного этажа. 

Уже знакомый кусок мяса кувыркнулся в воздухе и хлопнул дядю по ещё небитой шее. Несчастный едва сигарету не проглотил. Схватился за шею, взревел белугой и швырнул мясо обратно с такой силой, словно хотел его запустить на околоземную орбиту. Кусок со свистом влетел в распахнутое окно. На этот раз второго этажа. 

— А­а­а!! — снова вырвался на улицу нечеловеческий крик. 

Совершенно озадаченный, дядя выплюнул ядовитую сигарету и поспешил укрыться в магазине. 

А во втором этаже не только кричали, но и падали. Выбежав на кухню, Адя обнаружила лежащую на полу бабушку. На левом боку старушки расплывалось кровавое пятно. 

— Бабушка! — бросилась к ней Адя. — Что с тобой?! 

— Ой, — застонала бабушка. — Убили. 

И закатила глаза. Адя заплакала: 

— Бабушка, не умирай! Я сейчас «скорую» вызову. 

Старушка приоткрыла один глаз. 

— Звони в милицию, — шепнула она, — скажи: в нашем доме бомба. 

Адя бросилась к телефону. 

— Алё! Алё! — закричала она, услышав на другом конце провода голос дежурного милиционера. — У нас бомбой бабушку убило! 

И, забыв назваться, положила трубку. Положила и снова схватила, вспомнив, что надо спасать «убитую» бабушку и звонить в «скорую помощь». 

— Убило? — удивилась медсестра «скорой». — Бомбой? 

— Ага, — всхлипнула Адя. 

— Тогда это не к нам. 

— Но она ещё дышит. 

— Руки-­ноги целы? 

— Целы­-целы, только кровь на боку. 

— Осколочное ранение, — заключила медсестра. — Ждите. Выезжаем. 

Вызвав «скорую», Адя поспешила к смертельно раненой бабушке. Зашла на кухню и отшатнулась — в открытое окно лезла какая­то усатая харя. Девочка хотела закричать и не закричала. Хоть и была она напугана, но тотчас разобралась, что это вовсе и не харя, а лицо с усами, над которым возвышается милицейская фуражка. 

— Вызывали? — спросил усатый милиционер, влезая на кухню через окно. 

Адя икнула от изумления, вспомнив, что ни адреса, ни телефона не сообщала. 

— А мы и так знаем, кто нам звонит, — заверил её усатый милиционер. 

— И телефон знаем, — добавил, влезая в окно, второй, безусый, милиционер. 

— И адрес, — добавил, взлезая, третий. 

— И поимённо знаем, как звать вас, вашу бабушку и ба­бушкину кошку, — заключил эксперт­-криминалист, который вошёл через дверь. 

Вспомнив о раненной бабушке, Адя бросилась, было, к ней. 

— Стоять!!!! — закричали хором милиционеры. 

Следом в квартиру вошёл пятый милиционер с овчаркой на поводке. 

— Одно неверное движение, — с нежностью посмотрел он на Адю, — и дом взлетит на воздух. Где бомба? 

Заплаканная Адя глянула на бабушку. Бабушка покосилась под стол. Под столом лежала и тикала пятнистая бомба неизвестной конструкции. 

— Работать, Лорд! — приказал инспектор­-кинолог, и служебно-­розыскная собака послушно сунула свой чуткий нос под стол. 

Принюхалась к бомбе, села рядом, потом вскочила, озадаченно почесала лапой за ухом и, наконец, отошла и тявкнула обиженно. 

Через пять минут бабушка Маня сидела за кухонным столом, прихлёбывала из стакана валерьянку и печально смотрела на третьего милиционера. Тот сидел напротив и составлял протокол. 

— Пиши, — диктовал усатый, — кусок мяса влетел в окно и сшиб будильник. Будильник свалился с полки и вместе с мясом упал на бабушку. Бабушка тоже упала. А на бабушку опрокинулась банка томатного соуса, которую бабушка при падении зацепила рукой. Банка покатилась и… 

Усатый милиционер критически осмотрел «окровавленную» старушку и продолжил: 

— …И прокатилась по падающей бабушке. Первым под стол свалился будильник. На будильник упало мясо. Последней упала бабушка, которая приняла накрытый мясом будильник за бомбу с часовым механизмом. 

— Таким образом, — заключил он, — налицо ложный вызов. 

— Преднамеренный? — уточнил третий милиционер. — Будем штрафовать? 

Усатый глянул на всклокоченную старушку с лёгкой сумасшедшинкой в печальных глазах и отрицательно помотал головой. 

— Бабушка не виновата, — объявил он и загнул палец: — Во­-первых, находилась в шоковом состоянии.— Во-­вторых, — загнул он второй палец, — будильник громко тикал. В-­третьих, на свинине появилось множество чернильных пятен неизвестного происхождения…